Недавняя речь Юлии Навальной на стратегическом форуме в Словении вызвала новый виток дискуссии в российской оппозиции. Навальная, негласно наследующая своему погибшему супругу статус лидера российской оппозиции, достаточно категорично высказалась по поводу зарождающегося антиколониального движения в России.
«Наконец, мы найдем и тех, кто рассказывает про необходимость срочно «деколонизировать» Россию. Надо якобы разделить нашу слишком большую страну на пару десятков маленьких и безопасных государств. Правда, объяснить, почему люди с общим бэкграундом и культурным контекстом должны быть искусственно разделены, «деколонизаторы» не могут. И как это вообще должно произойти — не сообщают», – говорит Навальная, добавляя, что угроза разделения России на много частей играет на руку путинской пропаганде и не соответствует стратегии будущего России.
Если еще пару лет назад, до войны, этот тейк был бы воспринят большинством оппозиционно настроенных россиян положительно или нейтрально, то сегодня, когда особенно важны правильно и осторожно проговоренные концепции будущего России, мы видим кардинально противоположные мнения. Насчет текущего положения дел, прекращения войны и смены режима у оппозиционно настроенных россиян существенных разногласий нет, но будущее страны вызывает дискуссию, которая относится к концепции государства как такового, по сути, к непролеченым, непроговоренным травмам, подавлявшимся еще со времен Российской империи.
Война в Украине, несомненно, породила социальный кризис в России невиданных ранее масштабов. Вялое и подавленное либеральное гражданское общество последних довоенных лет пришло в движение, объединенное одной целью – прекращением войны и переустройством политического режима в стране. Поэтому вопрос будущего России, вектора ее развития является одним из самых важных и спорных.
Внимание международного сообщества к нашей стране также как никогда велико, поэтому каждый более-менее заметный и ресурсный российский политик пытается апеллировать к нему, ища поддержки. Возможно, иногда играя на стереотипных представлениях Запада о России и ее устройстве, возможно, транслируя какие-то собственные, такие же стереотипные убеждения. Становится понятно, как мало мы знаем о собственной стране и ее истории, насколько подавлены были реальные настроения и нарративы, насколько нам всем не хватало реальной общественной дискуссии.
При этом будущее России – это задача с массой неизвестных, меняющихся прямо в процессе решения. Да, в целом современная концепция международной безопасности не приветствует сепаратизм и распад государств, основана она на кровавом опыте множества конфликтов по всему миру. Суверенность границ – основополагающая ценность современной цивилизации. Но при этом и право на самоопределение является такой же важной ценностью. Что неумолимо приводит к экзистенциальному конфликту, успешное решение которого дало бы мощный толчок развитию всего человечества. Но этого рншения до сих пор нет. По крайней мере, универсального. Поэтому категорично заявлять, что тот или иной сценарий будет предпочтителен в отношении такой большой и непростой страны, как Россия, непременно будет порождать конфликты и раскол в обществе.
«Прекрасная Россия будущего» – концепт, предложенный Алексеем Навальным задолго до отравления и ареста, с самого начала был максимально размытым, как «светлое будущее» эпохи СССР. Разница лишь в том, что в основе советской идеологии лежала антинаучная марксистко-ленинская мечта об идеальном устройстве бесклассового общества, а в основе «прекрасной России будущего» – некая очень абстрактная идеология европейской демократии. При этом в каждой стране Европы идеология своя, обусловленная историческим путем именно этой страны. Например, действующий идеологический концепт Франции со времен Великой революции и по сей день – «Свобода, равенство, братство». Он сформировался во время борьбы против абсолютистской монархии как лозунг революции, но при этом очень органично смотрится и сейчас как идеологический общественный концепт.
То есть «прекрасная Россия будущего» – это просто понятное желание жить лучше без понимания, как это сделать, без привязки к историческому опыту, в отрыве от коллективных травм и противоречий. Деколонизация, десоветизация – это то, с чего необходимо начинать строить это будущее.
В современном европейском или, в целом, «западном» дискурсе, «деколонизация» является основополагающей темой. Распад империй в 20 веке дал современному миру основу, на которой построено буквально все. При этом процессы «деколонизации» не останавливаются, они ставят перед обществом новые вопросы, порождают новые дискуссии и вырабатывают новые общественно приемлемые концепции.
Однако сам термин «деколонизация» нуждается в правильной трактовке. С современной точки зрения это не обязательно и не столько физическое отделение от метрополии, сколько стремление к культурной, философской и экономической независимости меньшинств.
Россия из-за своей многолетней изоляции сильно запаздывает, но глобализация и новые технологии все-таки делают наше отставание не таким заметным. Поэтому в России дискуссия о колониальном прошлом и деколонизации все же существует. Задача российских политиков, на мой взгляд, состоит не только в том, чтобы продвигать какие-то формальные, я бы сказала оберточные принципы европейского демократического устройства – будь то свобода слова или честные выборы, но, в первую очередь, концептуальные, на которых все это и зиждется, а не пугать западных политиков распадом России из-за простого факта существования деколониальной дискуссии.
Будет распад России или нет, мы не знаем. Все зависит от того, успеем ли мы проработать наши травмы и найти консенсус существования в одном обществе, либо ситуация резко ухудшится и примет лавинообразный характер, как это было при распаде СССР. Однако при любом возможном сценарии в будущем нельзя забывать, что настоящее более важно. Почему, например, деколонизаторская повестка в России сегодня отдана украинцам и немногим, иногда маргинальным, призывающим к войне с Россией, этническим движениям? Почему форумы с подобной тематикой проводит Илья Пономарев, а не Юлия Навальная?
Когда деколониальный дискурс проговаривается только с определенной, напрямую заинтересованной в распаде России стороны, получаются подмена понятий и хаос восприятия. Тогда как деколонизация России – это исключительно прерогатива россиян, причем не меньшинств, а титульной нации – русских. Именно русские должны понять и принять деколонизацию как основу развития страны. Сейчас самая близкая к этому точка – это понимание необходимости настоящей федерализации и местного самоуправления. Но на этом нельзя останавливаться, так как не все регионы одинаковы. Национальный, культурный и исторический факторы играют огромную роль. Например есть большая разница между регионами Среднерусской возвышенности, Сибири, Кавказа и Дальнего Востока. Даже сейчас теоретическое отделение Бурятии и Саха выглядит более обосновано, нежели отделение Нижегородской области или Ингерманландии. Соответственно, и подходы должны быть разными.
Перед нами не стоит неразрешимый конфликт типа югославского или палестино-израильского. Для фатального, неумолимого и кровавого конфликта формально нет оснований. Россия – страна мононациональная, русские составляют более 80% населения. Причем национальные меньшинства не связаны друг с другом одной общностью и не смогут выступить единым фронтом, основанным на религии или культуре. Самая крупная национальная республика, Татарстан, составляет не более 3,5% населения РФ, а буряты – всего около 0,3%.
Деколонизаторский дискурс в России должен быть сведен не только к большей самостоятельности регионов, но и к уважению, поддержке и развитию национальных меньшинств. Путинская стратегия в отношении меньшинств заключается в банальной покупке лояльности региональных элит, которые в погоне за деньгами спокойно отдают остатки своей независимости, будь то статус национального языка или Конституционный суд. Силовую поддержку таким решениям обеспечивает федеральное правительство, и недовольные положением дел граждане попадают под каток репрессий, усилившихся с началом войны. Смена режима и децентрализация, несомненно, положительно скажутся на возможностях для национальных меньшинств сохранять собственную культуру, но понимание этих нужд со стороны остальных россиян также необходимо.
