Глава «Russia Today» Маргарита Симоньян успевает не только радеть за отечественную телепропаганду и вести соцсети, но и писать книги – у нее в активе роман «В Москву!» и несколько сборников рассказов. А теперь новая ступенька творчества: пропагандистка замахнулась на славу Михаила Булгакова (или Клайва Льюиса), сочинив богословскую фантастику. Роман «В начале было Слово – в конце будет Цифра» издан АСТ в серии с пафосным названием «Мысли о Родине», и мысли авторки о Родине, видимо, достаточно мрачные, потому что текст открывается посвящением, больше смахивающим на угрозу: «Необходимость написания этой книги продиктована Откровением Иоанна, также известным как Апокалипсис. Потому что он уже близко». Впрочем, от человека, пару лет назад предлагавшего устроить ядерный взрыв над Сибирью, такое предупреждение выглядит уместным.
Рецензент «Соты» честно прочитал откровение от Маргариты Симоньян и был впечатлен: кажется, в этом тексте писательница и впрямь зафиксировала свои видения, вопрос только в том, чем эти видения были вызваны.
Мрачное постапокалиптическое будущее, представленное в книге, описать довольно сложно: поначалу даже не понимаешь, на каком все это происходит свете, в реальности или виртуальности. Про последнее, впрочем, непонятно и в конце книги, но это и не важно.
Сначала были предпоследние времена с разнообразными извращениями, поданными не без остроумия: люди-аутокомпрачикосы, уродовавшие себя ради интересных роликов; невозможность пойти на свидание без предварительных юридических согласований и коитальных контрактов; мода на смену биологического рода, в результате которой появились «трансооболочки», осознавшие себя животными или вещами. Все эти ужасные плоды толерантности выглядят описанием полотен Босха, если добавить в «Сад земных наслаждений» современные технологии:
«Перед обшарпанной пластиковой дверью столпится орава сожженных ведьм, стайка недорезанных аутокомпрачикосов во главе с одноруким Адамом верхом на чистопсовой Eве и еще парочка застенчивых тех, у которых заело шланги от пылесоса. Альфа Омегa смутно вспомнит, как плотник жаловался ему, что эти заевшие шланги – прямо эпидемия среди тех, поскольку, когда юристы Демократии ужесточили правила романтических отношений, некоторые те догадались объявить себя пылесосами, застрявшими в ненавистной человеческой оболочке, и потребовали пришивать им шланг вместо органа, который в допотопные времена считался детородным. Обладатель такого шланга мог присосать к себе кого хочет, и это быстро стало модной формой ухаживания, не требующей, в отличие от всех остальных форм, нотариального заверения – потому что это другое».Цитата из книги
В предпоследние времена наука научилась воскрешать мертвых, после чего случилась ядерная война (потому что воскрешать стали целые армии), затем потоп и, наконец, мир превратился в большую свалку под названием «Автономная Демократия» (АД). Воскрешают тут вообще всех, зато детей заводить запрещено (и так от воскрешенных людей не протолкнуться), вместо правительств миром правит «Искусственное Я», именуемое для краткости ИЯ, контролирующее всех с помощью вживленных в ладони чипов, религии под запретом, кроме культа свиньи Гертруды, которой Илон Маск впервые вживил этот самый чип.
Кстати, если кто-то подзабыл про свинью Гертруду, на интернет-публикации, посвященные ей и другим упомянутым в книге деталям или явлениям (вроде «услужливой лианы пассифлоры» и «юстиниановой чумы»), ведут расставленные по страницам QR-коды – нужно же было добавить в текст интерактива, намекающего на нашу зависимость от сетей и гаджетов.
Более-менее приятные условия для жизни сохранились на Соловках, где герои книги влачат странное существование, приветствуя друг друга словами «Лишь бы не было войны» (видимо, это Симоньян так издевается над антивоенным сообществом), питаясь водорослями и стабилизаторами и доделывая под руководством ИЯ «Запретный Район», куда планируется переселиться после окончательного Конца Света (то есть отключения от источников питания). Что это за место и как оно создается, понять сложно – предполагаешь, что речь идет о виртуальном мире, однако выясняется, что Район предполагалось распечатать на биопринтере. Впрочем, и это, кажется, не очень важно.
Таково мрачное будущее, нарисованное весьма яркими красками, но в странной стилистике. Перо у автора живое, причудливые образы нанизываются один на другой. Жанр можно было бы определить как фантасмагорию, но сцены, которые мы видим в первой части книги, напоминают скорее скетчи для какого-нибудь КВН, нежели литературу, хоть бы и постмодернистскую. Герои говорят цитатами из классики и современными мемами, цитаты вшиты и в описания: вот робот Савельич, зачем-то разговаривающий как одноименный персонаж «Капитанской дочки», вот буфетчица с повадками героини «Любовь и голуби» и репликами вроде «Кака-така любовь!», если герой отправился в виртуальный бар, он там, конечно же, «и немедленно выпил», а к воскрешенному и обитающему на свалке Илону Маску обращаются с ехидным «Как тебе такое, Илон Маск?»
Возможно, все это призвано показать глубокую укорененность творческой мысли авторки в русской культуре, тем более что культура эта оказывается постоянным источником раздражения захватившей власть над миром нейросети:
«Искусственное «Я» так и не сможет одолеть русских пословиц, поговорок и вообще милых картавостей русского языка. Разнузданная и непредсказуемая, русская грамматика не впишется в цифровую логику искусственного интеллекта. ИЯ, к примеру, категорически откажется от приставки «без», не понимая, почему заслуженное и благородное слово «бес» должно так безобразно видоизменяться, если за ним вдруг окажется звонкая согласная. В особенное остервенение ИЯ будет приводить отсутствие в русском языке слов на букву «ы», лишающее язык математической логики – основы искусственного интеллекта»Цитата из книги
Мы и не сомневались, что разнузданный и непредсказуемый русский язык – такое же сакральное достояние человечества, что и нетронутые катастрофой Соловки, но все-таки жаль, что для повествования было выбрано будущее время и причудливый синтаксис, из-за чего воспринимать текст тяжело («В один из последних дней последнего года последних времен, в Запретном Районе, у кипенно-белой реки, под сенью двустволой смоковницы, Альфа Омега вымесит из наношпатлевки хвост для святой свиньи, установленной в парке культуры и отдыха «Мифы народов мира», где, согласно генплану, человекоподобные должны будут проводить досуг после ожидаемого со дня на день конца света…» – попробуйте-ка постоянно продираться через такие конструкции, так и поймете ИЯ).
Впрочем, стиль повествования не всегда столь избыточен, – ко второй части книги язык упрощается, чтобы было легче следить за происходящими событиями. И это очень жаль, потому что происходящие там события таковы, что за ними временами страшновато следить. Ведь мы имеем дело с религиозным сюжетом.
Его перескажем вкратце, без удивительных деталей (вроде обнаружившегося внезапно на Соловках православного отшельника Савватия). В очередной партии мертвых воскрешается апостол Иоанн и начинает проповедовать. А чтобы проповедь о грядущем втором пришествии Христа не разошлась с делом, Иоанн вместе с уверовавшими летит в Иудейскую пустыню и находит где-то на месте Иерусалима гробницу Иисуса вместе с остатками плащаницы, на которой сохранились частицы ДНК распятого. Теперь с помощью этой находки можно будет воскресить и Христа, чтобы он навел порядок…
Подождите, это еще не все.
Конечно, ДНК Христа на плащанице не найдут. Потому что он не человек, а Бог, пояснит Богородица (тоже воскрешенная, вопреки христианскому представлению о том, что она была взята на небо вместе с телом).
В этом месте человек, хоть немного знакомый с православной догматикой, может начать загибать пальцы, считая разнообразные озвученные в книге ереси (идея воскресить Христа повторно по ДНК не уступает представлению, что у воплотившегося Бога не было человеческого тела, а ведь там где-то впереди в книге еще радостно помахивает флажками любимое представителями российской властной верхушки учение о хилиазме – тысячелетнем царстве праведников…). Но не будем строги к автору, Маргарита Симоньян не претендует на богословское образование, других забот хватает. Тем более что ДНК Христа героям книги в итоге и не понадобится.
Потому что воскрешенная Богородица уже была заново беременна и родила Иисуса Христа еще раз.
«Что? Да!» – в этом месте хочется, вслед за персонажами книги, перейти на мемы.
Далее следует феерическое сказание о Последней битве со злом, где оказавшемуся воплощением этого самого зла ИЯ помогают воскрешенные Гитлер и Иуда. Но силы добра во главе с заново рожденным Христом, который тут носит имя «Альфа Омега» и влюблен в воскрешенную черешневоглазую Марию Магдалену, организуют Страшный суд с помощью читающей память мемотабуретки, уведут праведников в Запретный Район и победят зло «несокрушимой силой молитвы».
«Вдруг раздастся тонкий и грозный окрик откуда-то из-за спины Христа. Все обернутся на голос и увидят, что по трапу спускается Дева Мария. Засверкав своими жгучими обсидианами, она крикнет:
– Жги, сынок!
Христос поклонится матери, от чего его виссоновая иудейская мантия заколышется на ветру, предвозвестнике надвигающейся последней бури.
– Как скажешь, мамочка! Я только ждал твоей отмашки!»Цитата из книги
Повествование о Страшном суде перемежается воспоминаниями заново рожденного Христа и других воскрешенных евангельских персонажей, обитающих на свалке, об их прежней жизни в Палестине. Сами эти главы написаны относительно человеческим языком, местами красивы и могли бы даже неплохо смотреться в каком-нибудь сборнике «Рождественских рассказов», но здесь они, видимо, выполняют роль ершалаимских глав «Мастера и Маргариты». Действительно, если там можно было чередовать написанную Мастером историю Христа с рассказами о безобразиях Коровьева и Бегемота в советской Москве, то почему здесь нельзя соединить рассказы о Распятии сценками вроде:
«И туговатый Петр поймет, зачем Альфа Омега позволил Иуде себя распять: тем самым Иуда своими руками (в прямом смысле слова) вызвал такую лавинищу сострадания, что даже матрас из шмелей разлетится тысячами ядовитых жал и через мгновение вызовет у бандитов отеки, они начнут задыхаться и, наконец, сорвут с себя противогазы. Наглотавшись воздуха, из которого, несмотря на старания неутомимой свиньи, еще не до конца испарятся стабилизаторы, шайка благодушно обмякнет на лепестки кадупулы. Петр запустит лассо из пассифлоры, тычинки вопьются в туши бандитов, а листья монстеры скрутят их намертво, как смирительные рубашки.
И только Илон Маск, восседая в нирване и в рвотных массах святой свиньи, отхлебнет шмурдяка из пластиковой бутылки, поморщит нос и, чокнувшись со святым копытом, скажет:
– Не пей вина, Гертруда»Цитата из книги
Последний совет кажется актуальным и для читателей, и для авторки (хотя есть подозрения, что в написании этого причудливого текста помогало не вино, а какие-то более сильные вещества).
Но все-таки по прочтении книги не дает покоя вопрос: а вот это вот все – про заново рожденного от воскрешенной с помощью новых технологий Девы Марии Иисуса Христа, побеждающего искусственный интеллект осиновым колом, – это точно не оскорбление чувств верующих?
Это ведь совсем не то же самое, что неудачно сфотографироваться на фоне какого-нибудь храма, правда?
